В прозе Джеймса Джойса есть всё: и ирония, и самоирония, и чистейший сюр. Ирландский писатель, во многом определивший развитие мировой культуры 20 века.
Литературоведы, пишущие о нем, не очень-то цитируют его прозу. Слишком велик риск утонуть в океане пародий, самопародий, иронии, самоиронии и чистейшего сюра. А если напрямую, то можно и схлопотать: “Я вам заявляю, что Бог это самый потрясающий бизнес и все по-честному. Он есть самая сверхвеличайшая хреновина…” Это Джойс, господа, с ним не соскучишься. Джойса запрещали не только в СССР, но и в США. Понадобилось специальное судебное решение, что “Улисс” не является порнографией, а там ведь при желании можно еще и богохульство узреть, и узрели.
Многие слишком доверчиво прильнули к литскрижалям гениального выпускника иезуитского колледжа и поверили, что ирландский еврей Блум на самом деле современный Улисс. Одиссей, конечно, просвечивает в похождениях по Дублину, но все сочится библейским эросом Соломона, обложившего себя на смертном одре голыми девственницами. Правда, вместо гарема тут библиотека, но посудите сами: “Сегодня в библиотеке, дипломницы. Блаженны стулья под ними”. “Улисс” еще и роман о молодости, которая не умещается в плоти и изливается новыми и новыми текстами, каждый из которых по-своему неожидан, прежде всего – для самого Джойса.
На протяжении романа и даже после его прочтения мы пытаемся завершить путешествие. И не можем. Поэтому вместо финала у него некая католическая иезуитская аллегория: “Пуговицы на одежде алмазные и рубиновые. В левой руке он держит тонкую палочку слоновой кости с лиловым бантиком. Белый агнец выглядывает из его жилетного кармана”. Вас интересует, что хотел сказать автор? Автора тоже это очень интересует.
Дублинцы бережно хранят память об этом романе. Башня, с которой начинается путешествие, превращена в музей. Воссоздана вся обстановка, даже гамак висит. Для дублинцев “Улисс” – как для нас “Мастер и Маргарита”.
Дублин стал всемирной литературной меккой, туда съезжаются отовсюду и бродят по джойсовским местам – башня, библиотека, пивная… Одновременно, по замыслу писателя, это органы тела. Все их я не в силах вспомнить, но твердо знаю, что библиотека – голова. Не рискую перечислять более интимные части тела. А Джойс рискнул.
Историки литературы напрасно пытаются навести здесь порядок. Это все равно что ворваться в спальню к молодоженам и вести оттуда документальный репортаж. Тут взглядом со стороны ровным счетом ничего не увидишь. Джойс узнаваем разве что в кинематографе 20 века. Кокто, Хичкок, Годар, Антониони, Феллини, Висконти под его несомненным обаянием и влиянием. Он утверждал, что после прямого взгляда на солнце ботинок покажется лишь желтым пятном. Вот из таких солнечных пятен вся его писательская палитра. Жизнь ослепительна, если смотреть на нее глазами автора “Портрета художника в юности”, “Улисса” и “Поминок по Финнегану”.
Воспользовавшись приемом самого Джойса, спросим: что нового принес в этот мир писатель, проживший всего-то почти 59 лет? В “Портрете художника” мальчик замирает от ужаса потому, что так и не знает толком, где кончается Вселенная. Скорее всего нигде, как и вся проза Джойса, уходящая и уводящая в бесконечность.
. . . .
James Joyce’s prose has everything: irony, self-irony, and the purest sur. An Irish writer who largely determined the development of world culture in the twentieth century.
Literary critics who write about him do not very much quote his prose. The risk of drowning in the ocean of parodies, self-parody, irony, self-irony and the purest surah is too great. And if directly, then you can get it: “I declare to you that God is the most amazing business and everything is fair. He is the most super-great crap …” This is Joyce, gentlemen, you will not get bored with him. Joyce was banned not only in the USSR, but also in the USA. It took a special court decision that “Ulysses” is not pornography, and there, if you wish, you can also see blasphemy and behold.
Many too trustingly clung to the books of the brilliant Jesuit college graduate and believed that the Irish Jew Bloom was in fact a modern Ulysses. Odysseus, of course, shines through in his adventures in Dublin, but everything oozes with the biblical eros of Solomon, who surrounded himself on his deathbed with naked virgins. True, instead of a harem there is a library, but judge for yourself: “Today in the library, graduate students. Blessed are the chairs under them.” “Ulysses” is also a novel about a youth that does not fit in the flesh and is poured out with new and new texts, each of which is unexpected in its own way, primarily for Joyce himself. Throughout the novel, and even after reading it, we try to complete the journey. And we can’t. Therefore, instead of the ending, he has a certain Catholic Jesuit allegory: “The buttons on his clothes are diamond and ruby. In his left hand he holds a thin ivory stick with a purple bow. A white lamb peeps out of his vest pocket.” Are you wondering what the author wanted to say? The author is also very interested in this.
Dubliners cherish the memory of this novel. The tower from which the journey begins has been turned into a museum. The whole setting has been recreated, even the hammock is hanging. For Dubliners “Ulysses” is like “Master and Margarita” for us.
Dublin has become a world literary mecca, where people come from everywhere and wander around Joyce’s places – a tower, a library, a pub … At the same time, according to the writer, these are the organs of the body. I cannot remember all of them, but I firmly know that the library is the head. I do not dare to list the more intimate parts of the body. And Joyce took a chance.
Literary historians are trying in vain to put things in order here. It’s like bursting into a newlyweds’ bedroom and documenting from there. Here, with a look from the side, you will not see anything at all. Joyce is recognizable only in the cinema of the twentieth century. Cocteau, Hitchcock, Godard, Antonioni, Fellini, Visconti under his undoubted charm and influence. He argued that after a direct look at the sun, the boot would appear only as a yellow spot. These are the sunspots that make up his entire literary palette. Life is dazzling if you look at it through the eyes of the author of “Portrait of the Artist as a Young Man”, “Ulysses” and “Finnegans Wake”.
Using the trick of Joyce himself, we ask: what new has the writer who lived only almost 59 years brought to this world? In “Portrait of the Artist” the boy freezes with horror because he does not really know where the Universe ends. Most likely nowhere, like all of Joyce’s prose, leaving and leading to infinity.
© Journal of English – Times of U